Брусничное варенье подождет
Жил себе да был в Ближнем лесу гном Хёрбе. Сам маленький, а шляпа большая. Больше его. Так и звали его Хёрбе — Большая Шляпа.Дом Хёрбе, сложенный из веток и прутьев, стоял в зарослях клюквы у самой тропинки, словно большая шляпа. Мы-то с вами знаем, что это обычный дом гнома. Но кто-нибудь посторонний вполне мог бы принять его за случайную кучу хвороста.Лето было на исходе. Налились алым соком птичьи ягоды. Надо заметить, что все ягоды, которые любят клевать птицы, можно называть птичьими. За исключением, разве, волчьих. Зимы в Ближнем лесу длинные, холодные и, естественно, совершенно безъягодные. Потому в эти последние солнечные дни гномы делали заготовки на зиму.Хёрбе тоже времени не терял. Он кое-что насушил, насолил грибов. Кроме того, собрал пучки лечебных трав и кореньев и подвесил их к потолку. А в кладовке у него стояли бутылки с кленовым и березовым соком. Ровно две дюжины. Немного меньше было банок ежевичного и малинового сиропа. В сарае у дома лежали семь мешков, битком набитых семенами лесных трав. Каждому известно, что гномы мелют муку из лесных семян. Хёрбе на славу потрудился, и теперь оставалось лишь сварить брусничное варенье. Горшок с брусникой стоял на плите и ждал, когда Хёрбе примется за дело. Хёрбе позавтракал, надел цветастый фартук и пошел во двор за дровами.Тут-то его и подстерегал солнечный лучик. Он весело заиграл на каплях росы и в каждой красной клюквине зажег маленький фонарик.— Ну и денек! — обрадовался Хёрбе. — Он, пожалуй, слишком хорош для брусничного варенья.Только он это произнес, как раздался беззаботный птичий голосок:— Верно! Вер-рно! Отличный денек для прогулки!— А варенье? — засомневался Хёрбе.— Подождет! — весело прокричала птица.— Варенье-то подождет. А соседи? Что скажут мои уважаемые соседи? Они скажут, что стыдно бросать работу посреди недели.Но беспечный птичий голосок не умолкал:— Забудь про них, Хёрбе! Бери пример с меня!Ну как можно не согласиться с таким беспечным и веселым птичьим щебетанием? И Хёрбе тут же согласился.— Ах, какая умная и веселая птица! Клянусь моей большой шляпой! — воскликнул он и, вытянув губы наподобие птичьего клюва, тоже защебетал:Такого дня чудеснейИ не было и нет.Спасибо вам за песню,Спасибо за совет!Брусничное варенье,Конечно, подождет.А я до воскресеньяИду в большой поход.
Хр-рр-хррр!
Не бывало еще, чтобы гном провел ночь не под крышей собственного дома. А если уж это произошло, то так и знайте, с ним что-то приключилось.«Как там мои милые соседи-гномы? — думал Хёрбе. — Наверное, места себе не находят. Ищут меня. Или думают, что меня уже давно проглотил Плампач? Если бы Дитрих Корешок да Кайль Хромоножка, да трусишка Лойбнер только знали, что сидим мы с Цвоттелем спина к спине под верхней шляпой целые и невредимые! Никто и не поверит, что я был в Дальнем лесу. Но ничего. У меня же есть свидетель — леший Цвоттель».Дождь, между тем, шумел и шумел. От равномерного шума дождя клонило ко сну. Цвоттель уже свернулся калачиком и посапывал. Хёрбе подложил под голову руку и закрыл глаза. Вдруг до него донеслось громкое сопение и пыхтение. Кто-то приближался к ним в непроглядной ночи. Медленно
Осторожно. Кто?«Плампач! Больше некому
Теперь я попался!» — с ужасом подумал Хёрбе.А сопение перешло в жуткое хр-рр-хррр! И… И тут ему на затылок легло что-то холодное, лохматое и влажное. Это его лапа, страшного Плампача! Сейчас… Сейчас!— Нет! — закричал Хёрбе. — Не дам себя съесть! Прочь лапы, чудовище!Хёрбе повернулся и впился зубами в лохматую лапу. И в то же мгновение Плампач завопил:— Ай, гном! Пусти! Ты с ума сошел! Озверел!Странно, Плампач кричит голосом Цвоттеля.Хербе! Отпусти! Бо-о-льно! — орал тот. — Ты же мне хвост откусишь.Что за наваждение? Оказывается, Хёрбе держал в зубах кончик хвоста лешего Цвоттеля.— Ой, Цвоттель, прости. Я думал, что это Плампач.— Какой, к лешему, Плампач! — проворчал полусонный Цвоттель. — Тебе, гном, дурацкие сны снятся, а страдает мой хвост!— Какой уж тут сон, когда ужасно храпят и бьют лохматым хвостом, — пробурчал смущенный Хёрбе.Его удивило, что шляпа не смогла защитить от плохих снов. В первый раз. Отчего бы? Может быть, потому, что это чужой Дальний лес? Наверное.
Спиной к спине
Они знали, что любой непогоде, любому ненастью приходит конец. Но гроза и не думала униматься. Только бы шляпу не унесло!Только бы молния не попала в шляпу! Только бы дерево не грохнулось на них! Ветер то стихал, то выл с новой силой. Между порывами ветра Цвоттель выпускал изо рта край шляпы.— Эй, ветер! Цвоттель шутить не любит! Я тебе вихры повыдергаю! — ругался он. — Прекрати сейчас же! Не то я за себя не ручаюсь!Но ветер налетал снова, и Цвоттель спешил вцепиться зубами в шляпу.Постепенно гроза и впрямь начала стихать. Уже громыхало не над головой, а где-то вдали. Но это был как бы обессилевший гром. Он лишь недовольно ворчал, но уже не мог устрашить Хёрбе и Цвотте-ля. Слабо полыхнуло вдали, и ветер тоже постепенно стих. Гроза удалилась так же внезапно, как и налетела. Но дождь не унимался. Он лил и лил. Потоки воды струились по шляпе, под которой сидели спина к спине гном и леший.— Неплохая штука эта твоя шляпа! — сказал Цвоттель.— Да, без нее нам бы пришлось худо.Они немного помолчали, прислушиваясь к шуму дождя.— Здорово, что нас двое, верно, Хёрбе?— Твоя правда, Цвоттель.Они крепче прижались друг к другу спинами и уперлись ногами в края шляпы.А дождь не прекращался. Уже и вечер наступил. Цвоттель приподнял край шляпы и выглянул наружу.— Ну и темень! И дождь льет вовсю.Хёрбе вспомнил, как в такие же ненастные вечера он сидел у себя дома и слушал мерный шум дождя, радовался тому, что есть у него крыша над головой и сухая теплая постель.Может ли быть что-нибудь лучше? Может! То, что с ним происходит сейчас, прекраснее. Разве не замечательно сидеть спина к спине с хорошим другом и вместе слушать шум дождя и мокрого леса? Разве не чудесно знать, что мир огромен, а в этом мире у тебя есть друг и с ним ничего не страшно? Сидишь себе, молчишь, а на душе радостно и спокойно. Что же такое счастье, если не это?— Знаешь, Хёрбе, — смущенно проговорил Цвоттель, — если ты считаешь, что мне лучше пойти с тобой, то я, пожалуй, согласен.— Правда?— Ага! Что это я все один да один. Пойду с тобой в твой Ближний лес. Не будь я леший Цвоттель.
В путь
Ближний лес — самое подходящее место для гномов. В то время там было тринадцать гномов. Жили они по двое. Только для Хёрбе пары не нашлось. Вот он и хозяйничал в одиночку. Впрочем, он утверждал, что так даже лучше: живи как хочешь, никто и слова не скажет. И сегодня он один из всех гномов мог, ни у кого не спрашивая разрешения, сказать себе: «Работа подождет», — и отправиться гулять.Хёрбе на минуту забежал в дом. Бруснику снес обратно в кладовку. Натянул лесные сапоги. Вот, пожалуй, и все… Шляпа? Она всегда на голове. Даже в постели. В шляпе лучше спится и снятся только хорошие сны.Остается проверить, закрыты ли окна, погашен ли огонь в очаге, застелена ли кровать. У гномов, как вы знаете, не принято оставлять комнату неубранной. Огляделся еще раз Хёрбе, взял палку и хотел было уходить, да вспомнил, что прогулка без привала — не прогулка.— А сделал привал, так и подкрепиться неплохо, — сказал он сам себе и открыл хлебный ящик.Взял Хёрбе ковригу черного хлеба. У гномов хлеб особый, ароматный и очень вкусный. Он пахнет немного сосновой смолой, чуть-чуть лисичками, самую малость зрелой ежевикой и слабо-слабо вереском. Разломишь хлеб — и вдыхай запахи позднего лета. Хёрбе прикинул на ладони ковригу. «На одного вполне хватит, — подумал он. — Но никогда не знаешь, что приключится с тобой в дороге. Не мешает побольше запастись едой».В хлебном ящике еще с прошлого воскресенья завалялся кусок кекса. Конечно, кекс недельной выдержки не самая лучшая еда, но Хёрбе взял его и вместе с ковригой хлеба аккуратно завернул в большой клетчатый платок. Концы платка он завязал крест-накрест и спрятал узелок под шляпу: при ходьбе руки должны быть свободными, чтобы ими размахивать. — Ну вот. Теперь, кажется, все… Ах, да! Крошки. Смести их в ладошку. Эту. Эту. И эту… И в рот! Вот теперь действительно все. В путь!
Молодчина Цвоттель
Как только лешему Цвоттелю все становилось ясно, он, не теряя ни минуты, действовал. И на этот раз он мгновенно вскочил.— Если без шляпы Хёрбе не Хёрбе, то не сомневайся: она у тебя будет! — бодро сказал он. — Вдвоем справимся. Пошли.Они двинулись вдоль ручья. Но шляпы нигде не было. Хёрбе совсем приуныл.— Не куксись! — ободрил его Цвоттель. — Здесь такое течение, что ой-ой-ой. Унесло ее, наверное, ниже. Ты мне лучше скажи, на что она похожа, твоя шляпа?— Пожалуй, на гнездо дрозда.— И прекрасно! Гнездо не скорлупка. Заметим.Они шли вдоль ручья. Хёрбе — по левому берегу. Леший Цвоттель — по правому.— Эй, гном! Что видишь? — кричал Цвоттель.— Воду. Камни. Корни. Еще камни!— Хороший у тебя глаз! А теперь что видишь?— Камни. Корни. И воду, — поникшим голосом отвечал Хёрбе.
— Ай да Хёрбе! Ну и приметливый ты! — подбадривал его Цвоттель. — От тебя не то что шляпа, букашка не ускользнет.Они медленно продвигались вперед. Берег был крутой, каменистый, и вполне можно было кувыркнуться в воду. Так они дошли до того места, где ручей перегораживало трухлявое дерево, упавшее, наверное, во время грозы. В его ветвях и застряла шляпа Хёрбе. Его верхняя шляпа, похожая на гнездо.— Это она? — спросил Цвоттель.— Она! Она! — закричал обрадованный Хёрбе. — Но как же мы ее вытащим?— Это проще простого.До чего же ловкий парень этот Цвоттель! В мгновенье ока о вспрыгнул на дерево. Вот уже он карабкается по стволу на четвереньках над самой водой. Прямиком к тому месту, где полоскалась застрявшая шляпа. Через минуту она уже летела к Хёрбе.А Цвоттель раскачался посильней и перелетел на тот берег, где стоял со своей верхней шляпой счастливый Хёрбе.— Дай-ка глянуть, что такое мне попалось, — попросил Цвоттель. Он повертел мокрую шляпу.— Ну и шляпа! Да она тебя с ногами накроет. Такую шляпу…Но он не успел договорить. Над их головами так грохнуло, будто небо раскололось.
Дождь и шляпа
В то же мгновенье солнце исчезло. Небо потемнело и опустилось почти на самые верхушки деревьев. Порыв ветра закружил вороха опавших листьев. Цвоттель был прав, когда утверждал, что солнышко в их лесу — редкий гость. Сверкнула молния, и снова грянул гром, расколов небо пополам.— Сейчас как хлынет! — крикнул Цвоттель. — Бежим искать лисью нору. Не то промокнем до нитки.Но Хёрбе не спешил.— Зачем нора, когда у нас есть шляпа, — сказал он.— Не смеши! Твоей шляпы и на одного не хватит, не то что на нас обоих.— А вот посмотрим. Хватайся за этот конец.Они ухватились за поля шляпы и стали тянуть. Они тянули, тянули, А шляпа растягивалась, растягивалась, пока не достигла размера вороньего гнезда.— Ну что, Цвоттель, убедился? — торжествовал Хёрбе.
— Подожди радоваться. Она же сразу промокнет насквозь.Но Хёрбе молча полез под шляпу.— Забирайся, леший, и поскорей!Как только они устроились под шляпой, по ней забарабанил дождь. Ветер усилился.Дождь уже не барабанил, а хлестал по шляпе наотмашь.— Ну, Хёрбе, конец света настал! — прохрипел Цвоттель.Гроза бушевала. Молнии вспыхивали со всех сторон. Жуткий голубоватый свет проникал сквозь шляпу. Удары грома нагоняли друг друга.— Ударит молния в шляпу, и крышка нам!Весельчак Цвоттель дрожал от страха. Дрожь пробирала его до кончика хвоста. Хёрбе чувствовал себя не лучше. Зубы его мелко стучали. Вдруг под шляпу ворвался ледяной ветер. Они заметили, что один конец шляпы приподнялся.— Держи, Цвоттель! Не то унесет нашу шляпу! Леший вцепился в край шляпы.— Молодчина, Цвоттель!Но ветер уже задувал с другой стороны.— Держи, Хёрбе!Они, что было сил, навалились на края шляпы каждый со своей стороны. Теперь ветер может рвать и метать. Гном и леший будто пригвоздили ее к земле.— Эй, Цвоттель, у тебя все в порядке? — крикнул Хёрбе.Ни звука в ответ. Что случилось? Уж не выдуло ли лешего из-под шляпы? Хёрбе испуганно оглянулся. Вспышка очередной молнии высветила Цвоттеля, накрепко вцепившегося зубами в край шляпы. Вот почему он не отвечал!— Ай да Цвоттель! Держи! Не выпускай!
